Написано через несколько дней после того, как дедушка ушел в лучший мир. В день похорон я уже раз поняла, что настоящая скорбь, как и прочие человеские чувства не должны быть образцово — напоказательными. Да и велено было усопшим вести себя по-людски, а не как принято в деревне, где он когда-то жил. Мне повезло, что я успела проститься и попросить прощения, еще тогда, когда он мог это слышать, хотя когда теряешь кого-то на самом деле близкого — кажется что всего сказанного невообразимо мало. Впрочем пост полон сарказма, по поводу традиций, высмеиваемых даже церковью, но очень популярных среди местных всезнающих теток.

Итак, ритуальные мимишности, общепринятые в нашей деревне.

1. Ночь у гроба. Вообще, если остледить эти обычаи, то все они направлены на то, чтобы родственники усопшего страдали еще больше — приготовления к человеческим похоронам занимают очень много сил, чему способствует еще и недосып

2. " Вера, обязательно возьми на кладбище нашатырь — тебе, маме или Акари может стать плохо и…». Плохо мне могло стать от дикой духоты в тот день — черная повязка на голове и темная одежда не лучший помощник в борьбе с моим нестабильным давлением, но это пол-беды. На похоронах семья усопшего должна утирать слезы, рвать себе душу и, желательно, упасть в обморок прямиком в свежевырытую яму — а то люди не поймут. Шоу на публику — это обязаловка, особенно, если умер выдающийся человек, который по словам одного из присутствующих: «не было такого человека в Н-ше, которому не помог бы этот человек, когда было нужно».Мать жалобно всхлыпывала, я, ощущая в душе анестетический эффект, молча гладила ее по руке, глядя вперед отрешенным взглядом. Хотя, викарий (дед был католиком) отметил, что приятно видеть такие редкие погребения без истерик: по религиозным канонам дедушке сейчас куда лучше, чем было и сие значит, что мы — семья истинно верующая в Созидателя.

3. Прощание методом тыка. Накануне похорон, наша подруга семьи — она же соавтор и менеджер по реализации (о книге я уже писала) все норовила приучить меня не боятся покойников. Для этого надобно подержатся за пальчик ноги уже лежащего в гробу — лет 5 назад я прощалась с дядей методом скорбного лица и крестного знамени. А надобно подойти поближе, запечатлеть три поцелуя: лоб, рука, ноги, а то значит прощание проходит неправильно-неположено. И черта с два обьяснишь темному народу, что труп в гробу — уже не дедушка, а всего лишь то, что от него осталось и для меня гораздо важнее, что я успела попросить прощения тогда, когда он еще мог меня услышать. А еще, пардоньте, любой врач скажет, что этот обычай негигиеничен и прикасаться к мертвой энергии чревато. Дед бы меня за меня отругал, точно знаю — «Акари, заболеешь»

4. Родня и скорбящие. Похороны — это еще куча народу, приходящего на прощание. Скорбящие — это коллеги, соседи и друзья. Обожаемая родня всего лишь выполняла гражданский долг, положив пару гривен в конвертике, почитав какую-то молитву у гроба, а потом дружно по очереди топала на свежий воздух, очередной раз обменяться телефонами, клятвенно пообещать общаться и т.п. С Инкой я правда помирилась, вовремя оказав должное внимание гостье(она, в отличии от многих, нашла время чтобы приехать к умирающему деду — у нас он общий, вместо рассказов о любимом дяде, коего не видел где-т лет 5). Правда, описанное — это фигня, после поминок маминого брата вся эта братия резко отправилась фотографироваться на фоне парка напротив бара «Эсмеральда», где были безалкогольные(чего???) поминальные темы

5. Траур. Теперь бабушке положено ходить в черном со скорбным лицом и отказываться кушать, хотя ей, для снятия стресса, необходимы смена обстановки, новые увлечения и общение. Чисто по человечески, чего никто из деревенских ханжей не воспримет.

На днях бабушка отправится ко мне погулять по докторам и отоспаться после трех недель малосонницы. Все равно, она давно намекала, что хочет ко мне в гости.

Мне в общем-то действительно жаль и, возможно, меня еще ждет боль утраты в компании с угрызениями совести. Но, в католичестве, сие действительно человеческая слабость и я даже зауважала наших деревенских священнослужителей: приглашенного отца Вальдемара с живыми глазами, который явился поздним вечером с извинениями:«Я завтра могу не успеть — дела миграционные и будет другой человек, но я бы хотел отдать честь усопшему, ведь я хоть немного, но знал его» и молодого викария Славика- не по годам сурово-идейного, который сумел обломать всех знающих бабищ на этом грустном мероприятии. «Свечи — это декорация, которая не поможет вашей молитве и не утешит в беде».