Рукописи не горят. Можно бросить в огонь пожелтевшие листки с бледными размытыми чернилами, но то, что однажды ты уже сказал миру все равно будет где-то рядом словно призрак, тень из мириад слов и точечные отпечатки былых эмоций.

Перечитать и сжечь. Оставить на память только то, что вписывается в теперешнюю модель жизни, то, за что не стыдно много лет спустя.

Годы все таки идут, хотя цифра 8 кажется ничтожно мелкой в строю нескончаемого чисельного ряда. Старый блог на ЛиРу.

Мне 22.

Я не люблю вспоминать эти почти готичные картины прошлого. Дни, окрашенные в темно-серый, дни ненужности, дни самого страшного вида одиночества, когда противостоишь тем, кому по идее, всегда будет принадлежать часть твоей жизни… Жизни...?.. Да, жизни, хотя безысходность дней всегда порождает мысли о смерти… Кто-нибудь чувствовал себя вдвое старше, едва ли достигнув абсолютного совершеннолетия.?

Бесконечность и призрачные надежды на то, что в один прекрасный день все изменится и каждое новое утро все сначала, когда от тебя ожидают слишком многого, тебе не присущего, когда тобой играют, как маленьким полосатым мячиком или бездомным котенком, а все, что, кажется надежным -всего лишь самообман.

От меня требовали быть сильной и в то же время тихой вещью, которую можно забросить на полку или запереть в антресоль, когда ненадобна. Из сильных людей очень сложно что-то вылепить, когда неспособен слышать, даже когда очень-очень хочется.

–                   Ты не думаешь, что она может не простить?

Иногда я ощущаю подобие благодарности за то, что моя жизнь долгие годы напоминала антиутопию, но кто знает, как она сложилась бы дальше, будь все по-другому? И не нужно говорить о том, что все проблемы людей в них самих — никому не дано знать глубины плохо заживших шрамов, затянутых сроком давности.

Рукописи не горят даже если они бездарны. Как тот блог на ЛиРу. Отвратительно наивный и совсем по-юному амбициозный, лишен теперешнего стиля и скромного умения придавать мыслям форму. Не слишком графомански изложенная правда жизни… парочка страниц исписанная не слишком хорошим и читабельным почерком, то, что я никогда не перепечатала бы сюда, считая абсолютным отстоем, хотя вряд ли я жалею хоть об одном написанном тогда слове. Я научилась ни о чем не жалеть.

Современные рукописи совсем легко превратить в пыль с помощью всего лишь одной кнопки.

Но это не гарантирует анестетическую амнезию.