В красных автобусах нет кондиционера — не самое приятное открытие, но пока летняя погода еще не вернулась окончательно, а значит, шанс не умирать после полудня, все еще оставался. Легкие тучи на небе хорошо поглощают тепло, лучше всяких вентиляторов и мокрых простыней на окнах. Мать просила французский шампунь, и, вроде бы, брендовый магазин еще был в самом большом городском ТЦ, куда и понесла легкая.

Ранним утром разбудили взрывы где-то совсем недалеко,  кому великая радость, кому напоминание о том, что возможность побега с одним рюкзаком и переноской, все еще где-то рядом. Я боюсь громких звуков, вернее, они всегда меня напрягали, а теперь  вот она, обыденность, с запоздавшей на полчаса, сиреной. Раз. Два. Три. Соседские шаги. В доме уже никто не спал, и я, вот она, сонная и растрепанная, с сигаретой за ухом, тоже на лестничной.  Одна общая проблема объединяет, мы все теперь дружны между собой.

— Что пишут-то?

— Да пока ничего

Не странно, что это было, нам потом скажут. Сказали, немного переврав, но теперь в этой стране гласность похожа на пластилин. Кошка  прибежала домой после третьего развала, решив, что бежать не пойми куда, лучше с хозяйкой и запасом еды. Айрис — очень умная кошка, хоть и бдит собственную независимость и не часто показывает, что понимает больше, чем о котах рассказывают тик-токеры.

Не выспалась, хоть и потом вновь в сон провалилась, поправ тот факт, что дома в таких случаях оставаться нельзя. В деревне полным ходом баба бабе сказала, что город разнесли к чертям, хотя нет, бумкало дальше. Не суть. Прошло. Пока что.

Платьюшный прямо по курсу, и скидки там отменили, но все равно захожу, перебирая вешалки с разноцветной и разномастной тканью, в поисках своего размера.  Серо-зеленое, бежевое со шнуровкой в области декольте и простое красное до колен, присобранное на груди и не айс только тем, что классический стиль — это скучно.  И ладно. Красный цвет ходит за мной, пламя во дворе, что я видела во сне, было именно такого цвета, только искрило золотисто — рыжим. Очередное «пора худеть» в примерочной, те зеркала, что там вешают — как напоминание о том, что женщины, склонные к полноте генетически, могут хоть о коростышевский гранит биться, но в итоге, все равно будут напоминать самой себе дрожжевое тесто. К черту бодипозитив, это я стараюсь недостаточно.

Мы разговаривали вчера обо всем. О желтой черешне, зеленых сливах, делах на ближайшие часы, урезанной зарплате, новом планшете, нескольких днях, что он провел в доме за городом, где никто уже несколько лет не жил, кроме мышей, что теперь гуляют по коврам, как артисты по Бродвею. О том, что в этом году нет смысла ехать на отдых, даже при открытом сезоне, пусть не на морях, но у нас есть и горы, о том, что у меня есть право звонить в любое время и не обращать внимания на приличия.

— Настроения нет. Не могу, не выношу пока людей рядом, может потому, что их всегда было много. Поэтому и тебе не пишу, не звоню, не ищу, ты не думай, это не повод, не отговорка, нет у меня никакой кучи баб, только ты.

— Я вроде и не спрашивала о бабах, нет?

Он знает, наверняка догадался, что все сплетни о нем, я давно слышала, и не по одному кругу. Есть ли дым без огня? Я не знаю, но добрая половина — откровенная дичь.

«Слышь, не морочь мне голову». Мысль не озвученная, но это лучше, чем непонимание происходящего. Не продинамили ли меня очень вежливо? Кажется, мне оставили слишком много прав, с брошенными женщинами уже не церемонятся, в мире, который, якобы, все еще принадлежит мужчинам, чувства женщин — это та субстанция, что наизусть знает, как пахнет грязь на чужих ботинках. 

Мне не больно. Карт-бланш у меня в руках, но я не знаю, хочу ли им пользоваться.  Сестра права, это не то, что мне нужно, проблема в том, что я не стремлюсь к каменным стенам, они предсказуемы и о них больнее расшибаться. ДаВинчи таким был.

Бежевое банально не идет, серое — мимо кассы, больно дешево выглядит, просвечивая белье. Красное? Значит красное. Хотя уменьшать форму никто не отменял, оно свободное, но не худоба видна.

Магазин с шампунем прикрыли, долгий поход по гипермаркету никакую Америку не открыл. Ну, корм дешевле, есть айран с зеленью и овсянка в ассортименте. Еще, оказывается, неплохо понимаю язык жестов, кассир — глухонемая, но я давно не видела, чтобы мне искренне улыбались только за то, что я сообразила дать мелочь. Инфляция.  Десятки и двадцатки дефицитом на уровне соли и уксуса пару недель тому назад.

ТЦ — как одно сплошное воспоминание, родом из 15-го года, когда многое было проще. Иногда я понимаю, что за ошибку совершила потом, но это уже совсем другая и забытая история, которую, наверное, оставим. До тех времен, когда будет помнится только хорошее.