«Если красота — это преступление, то я виновна!»

Она повернула голову на звук и про себя подумала, что это о ней. Свет в прихожей удачно падал, делая изгиб бедра еще более изящным, чем он был на самом деле, но ей нравилось. Собственная ментальная тень без лишних эмоций созерцала картину финального этапа достаточно веселого вечера двух друзей, которые никогда ими, собственно, не являлись. Просто все происходящее нужно было как-то обозвать, а сей эпитет по смыслу походил больше всех остальных.

— Тебе не холодно?

— Нет

Полоска ткани наискосок — не то, что могло бы согреть, его большие, но вовсе не теплые руки, что в режиме реального времени перебирали волосы прядка за прядкой, тоже. Тепло больше не было той константой, в которой она всегда нуждалась, ей было достаточно лет, чтобы понять, чего она хочет и чего получит по итогу. Между ними была целая жизнь, разные миры и понимание того, что завтра они не увидятся, хотя он обязательно позвонит. Вспышка страсти, довольно выдержанная, проверенная несколькими неделями сомнений в возможности того, что теперь было, и ничего святого. Никакой морали, кроме той, что она долго плакала, бинтовала душевные раны, а после стала злая-злая. Она надела каблуки, добавила губам красного и разрешила себе лишиться принципов, питаясь вниманием и разрешая собой восхищаться настолько, насколько  мужчины могли быть на это способны.

Это не было местью, не было попыткой спасти собственную душу, загоняя ее в еще большую тьму, она бкжала от воспоминаний, невыносимой боли предательства человека, которому все же начала доверять, теперь осознавая, что вероятнее всего, не простит его никогда. Три проклятых недели и почти годовщина, когда она не знала, что еще немного и все будет иначе.

— Останешься?

— Нет, ты же хотел отоспаться, да?

Она наверняка знала, что если сейчас уйдет, то последнее слово останется за ней, открытый финал всегда лучше долгих прощаний хотя бы тем, что никто не отменял «продолжения следует», если она этого захочет. 

Он теперь смотрел на нее иначе и она знала этот взгляд. Такой бывает у мужчин, которые сами себе завидуют, даже не признаваясь в этом самим же себе. Если она уйдет, то победа за ней, а она теперь любила побеждать. Отпусти, если хочешь задержаться. Впрочем, ощущая себя богиней в не родных руках, она вовсе не была уверена в том, что хочет кого-то удержать рядом с собой, а не вернуться сейчас домой и дожить до нового утра.

«Преподавать в школе стерв? Увольте, я ее директор»

ПостСкриптум: Утром он ей звонил.